The world is full of magic things, patiently waiting for our senses to grow sharper.
Поездка была изматывающая и, казалось, бесконечно долгая. Эти две недели тянулись столь медленно, столь мучительно медленно среди родственников, которые за все эти годы так и не смогли стать хоть немного ближе. И хотя этот пост изначально подразумевался как обзорная экскурсия по питерскому метрополитену, ибо объездила я не мало, сейчас мне просто хочется рассказать о том, как это иногда невозможно - ждать.
Вечера я проводила во дворе. Ближе к девяти все стихало, будто бы все люди разом вымерали на небольшой территории радиусом в километр, шумели только машины и деревья, где-то раз в полтора часа проезжала визжащая скорая помощь. Я наматывала круги вокруг дома, курила, всматривалась в белесое, застиранное небо и наручные часы. Раз секунда, два секунда, три секунда. Это было моим самым интересным занятием - считать секунды, которые нехотя превращались в минуты, а потом и в часы. Я представляла, как я приеду в москву, сяду за какую-нибудь интересную книгу и буду читать, пока глаза не начнут слипаться и болеть. Еще я представляла мать, быструю, пылкую, стойку, такую, какой она смогла стать только несколько месяцев назад. Так время текло быстрее и это спасало, очень спасало на самом деле.
Вставала я рано. Все то время, что я была в Питере, мне нужно было мотаться на другой конец города и не было никакой возможности хотя бы немного выспаться. Досыпала я в дребезжащем метро, гудящем и неспокойном, где найти хоть какой-нибудь свободный угол, к которому можно было бы прислониться и если повезет немного подремать, было практически невозможно.
Я ездила, сдавала кровь, сидела в душных коридорах больницы, которые навевали только бесконечную тоску и жалость к себе. Я злилась на врачей, которые ничего толком не говорили, злилась на себя, потому что внутри было так пусто, как в надувном шарике. Но, вроде бы, десятитонных шариков не существует, да?
Приезжала домой я около 5 вечера, пыталась заснуть, но тщетно, голова раскалывалась, а мозг никак не хотел отключаться. Поэтому я шла на улицу или на кухню. У них там теплее, и ноги не промерзают насквозь через носки и теплые тапки.
Был всего один день, который прошел слишком стремительно и который я хотела удержать изо всех сил, оставить рядом с собой. Минуты бежали очень быстро, часы, казалось, еще быстрее, почти летели. Было тепло, сказочно, почти до интимного близко. И мне было впервые за долгое время так хорошо и уютно. Будто бы не было всего того, что пришлось пережить / перетерпеть / переждать, будто бы всегда было так легко, а твои усмешки, ужимки, сарказм и привычка язвить по поводу и без я слушала всю свою жизнь.
Вечера я проводила во дворе. Ближе к девяти все стихало, будто бы все люди разом вымерали на небольшой территории радиусом в километр, шумели только машины и деревья, где-то раз в полтора часа проезжала визжащая скорая помощь. Я наматывала круги вокруг дома, курила, всматривалась в белесое, застиранное небо и наручные часы. Раз секунда, два секунда, три секунда. Это было моим самым интересным занятием - считать секунды, которые нехотя превращались в минуты, а потом и в часы. Я представляла, как я приеду в москву, сяду за какую-нибудь интересную книгу и буду читать, пока глаза не начнут слипаться и болеть. Еще я представляла мать, быструю, пылкую, стойку, такую, какой она смогла стать только несколько месяцев назад. Так время текло быстрее и это спасало, очень спасало на самом деле.
Вставала я рано. Все то время, что я была в Питере, мне нужно было мотаться на другой конец города и не было никакой возможности хотя бы немного выспаться. Досыпала я в дребезжащем метро, гудящем и неспокойном, где найти хоть какой-нибудь свободный угол, к которому можно было бы прислониться и если повезет немного подремать, было практически невозможно.
Я ездила, сдавала кровь, сидела в душных коридорах больницы, которые навевали только бесконечную тоску и жалость к себе. Я злилась на врачей, которые ничего толком не говорили, злилась на себя, потому что внутри было так пусто, как в надувном шарике. Но, вроде бы, десятитонных шариков не существует, да?
Приезжала домой я около 5 вечера, пыталась заснуть, но тщетно, голова раскалывалась, а мозг никак не хотел отключаться. Поэтому я шла на улицу или на кухню. У них там теплее, и ноги не промерзают насквозь через носки и теплые тапки.
Был всего один день, который прошел слишком стремительно и который я хотела удержать изо всех сил, оставить рядом с собой. Минуты бежали очень быстро, часы, казалось, еще быстрее, почти летели. Было тепло, сказочно, почти до интимного близко. И мне было впервые за долгое время так хорошо и уютно. Будто бы не было всего того, что пришлось пережить / перетерпеть / переждать, будто бы всегда было так легко, а твои усмешки, ужимки, сарказм и привычка язвить по поводу и без я слушала всю свою жизнь.
-
-
21.06.2010 в 00:20я так хотела сделать это.
-
-
21.06.2010 в 00:43