The world is full of magic things, patiently waiting for our senses to grow sharper.
В Питере было сыро и ветрено. И, не дам себе соврать, ничуть не уютно.
Рынок представлял собой километровую барахолку, на которой можно было найти, похоже, все на свете. До тошноты раздражали вопящие престарелые тетки, которые так и норовили всунуть какую-нибудь ненужную поебень в руки. Так же раздражал скользкий лед под каблуками и вода, которой было где-то по щиколотку. В ней, кстати, я и утопила перчатки. Мне их честно было жаль, но после того, как мать протаскала меня по улице более 4 часов, я поняла, что подыхаю и вообще хочу спать.
По магазинам со мной далее ходить было неинтересно, ибо через каждые десять минут я ныл и жаловался на холод. В общем, меня отпустили и смотался я оттуда быстрее этого жуткого пронизывающего питерского ветра, который в субботу забирался даже под самый теплый свитер.
Ну, буду писать по-домашнему и не соблюдать хронологию.
В поезде, на котором мы ехали, а точнее ползли в Питер, было неприятно. Эти извечно коричневые занавесочки, жесткие кровати и дурацкая тоска, которая накатывала и накатывала. Не знаю почему, но уезжать из Москвы до тошноты и тянущего чувства в груди гадко. Мать легла спать почти сразу же, как мы вошли в вагон, а я перечитывал смс'ки, смеялась над очередной придурью наших слэшеров, ходила курить в промерзший тамбур, где познакомилась с еще одной не спящей дамой, думала о том, что дорога слишком долгая и перестуки колес успокаивают настолько сильно, что заснуть невозможно. В окнах мелькали эти желто-оранжевые огни, слепили глаза и высвечивали грязные потеки на стекле. Хотелось отключиться и не думать, но заснуть я смогла только к четырем утра.
Погода в городе, как я уже писала, была не самая лучшая. Все те три дня, что я там была, по утрам был туман. Влажный, холодный и... настолько питерский. Хотелось съездить на финский залив, но потом я подумала, что это отнимет слишком много времени.
Мне все время не спалось. Такое... злое, хрипящее, обиженное, за легкими, прилипающее к кривому позвоночнику не давало сосредоточиться на чем-нибудь более оптимистичном. Все время хотелось задушить себя своими же собственными руками. По ночам вспоминались дни, когда еще все было. Когда мой худо-бедно, но мир стоял на двух ногах с гордо поднятой головой. Я даже немного посмеялась над собой, потому что со стороны, наверное, все это выглядело до неприличия сопливо. Хотелось в Москву и курить.
В воскресенье мы все-таки с тобой встретились. Если честно, я очень люблю эти моменты - перед первой встречей. Когда немного встряхивает. Нервы шалят, хочется все время кусать губы и производить неизменно пафосное впечатление. Правда, кажется, я такого не произвела, за что хотела бы извиниться.
Руки и правда тряслись слишком сильно. Не знаю, нервничала ли ты - скорее всего нет - но, не волнуйся, я это сделала за нас двоих.
В русском было забавно. Я все хотела на тебя по-человечески посмотреть, но как только представлялся такой случай, ты куда-нибудь сбегала. А в McDonalds'е мне от твоего взгляда все время хотелось куда-нибудь спрятаться, потому что я... не привыкла что на меня смотрят в упор. И слушают.
И я не умею принмать знаки внимания. Собственно, так же, как и проявлять их к кому-то. Если я что-то делаю это получается глупо и нелепо, поэтому спустя некоторое время я отказалась от этого.
В общем, больше ничего примечательного не было. Гришковец, уютные кафе в центре города, ночной невский, медленные сонные пассажиры в метро и "неизменное завтра будет лучше".
Рынок представлял собой километровую барахолку, на которой можно было найти, похоже, все на свете. До тошноты раздражали вопящие престарелые тетки, которые так и норовили всунуть какую-нибудь ненужную поебень в руки. Так же раздражал скользкий лед под каблуками и вода, которой было где-то по щиколотку. В ней, кстати, я и утопила перчатки. Мне их честно было жаль, но после того, как мать протаскала меня по улице более 4 часов, я поняла, что подыхаю и вообще хочу спать.
По магазинам со мной далее ходить было неинтересно, ибо через каждые десять минут я ныл и жаловался на холод. В общем, меня отпустили и смотался я оттуда быстрее этого жуткого пронизывающего питерского ветра, который в субботу забирался даже под самый теплый свитер.
Ну, буду писать по-домашнему и не соблюдать хронологию.
В поезде, на котором мы ехали, а точнее ползли в Питер, было неприятно. Эти извечно коричневые занавесочки, жесткие кровати и дурацкая тоска, которая накатывала и накатывала. Не знаю почему, но уезжать из Москвы до тошноты и тянущего чувства в груди гадко. Мать легла спать почти сразу же, как мы вошли в вагон, а я перечитывал смс'ки, смеялась над очередной придурью наших слэшеров, ходила курить в промерзший тамбур, где познакомилась с еще одной не спящей дамой, думала о том, что дорога слишком долгая и перестуки колес успокаивают настолько сильно, что заснуть невозможно. В окнах мелькали эти желто-оранжевые огни, слепили глаза и высвечивали грязные потеки на стекле. Хотелось отключиться и не думать, но заснуть я смогла только к четырем утра.
Погода в городе, как я уже писала, была не самая лучшая. Все те три дня, что я там была, по утрам был туман. Влажный, холодный и... настолько питерский. Хотелось съездить на финский залив, но потом я подумала, что это отнимет слишком много времени.
Мне все время не спалось. Такое... злое, хрипящее, обиженное, за легкими, прилипающее к кривому позвоночнику не давало сосредоточиться на чем-нибудь более оптимистичном. Все время хотелось задушить себя своими же собственными руками. По ночам вспоминались дни, когда еще все было. Когда мой худо-бедно, но мир стоял на двух ногах с гордо поднятой головой. Я даже немного посмеялась над собой, потому что со стороны, наверное, все это выглядело до неприличия сопливо. Хотелось в Москву и курить.
В воскресенье мы все-таки с тобой встретились. Если честно, я очень люблю эти моменты - перед первой встречей. Когда немного встряхивает. Нервы шалят, хочется все время кусать губы и производить неизменно пафосное впечатление. Правда, кажется, я такого не произвела, за что хотела бы извиниться.
Руки и правда тряслись слишком сильно. Не знаю, нервничала ли ты - скорее всего нет - но, не волнуйся, я это сделала за нас двоих.
В русском было забавно. Я все хотела на тебя по-человечески посмотреть, но как только представлялся такой случай, ты куда-нибудь сбегала. А в McDonalds'е мне от твоего взгляда все время хотелось куда-нибудь спрятаться, потому что я... не привыкла что на меня смотрят в упор. И слушают.
И я не умею принмать знаки внимания. Собственно, так же, как и проявлять их к кому-то. Если я что-то делаю это получается глупо и нелепо, поэтому спустя некоторое время я отказалась от этого.
В общем, больше ничего примечательного не было. Гришковец, уютные кафе в центре города, ночной невский, медленные сонные пассажиры в метро и "неизменное завтра будет лучше".
-
-
30.03.2010 в 18:31Знаешь.. я действительно не нервничала. Моя нервная система уже съедена.
Ты произвела чудесное впечатление, правда. Лучше чем "пафосное". Лучше, чем что бы то ни было.
А сережки носи. Если ушки не воспалятся, носи обязательно.