The world is full of magic things, patiently waiting for our senses to grow sharper.
Смертельная скука, тяжким грузом оседающая в груди, достигла своего апогея где-то в половину четвертого, в жарком и шумном баре, с кучей народа и улыбчивых официантов, которые тихо и умело матерились, скапливаясь одинокой кучкой за барной стойкой.
Разговоры об учебе, работе, чьих-то отношениях, в основном пошлых, основанных на минутном помешательстве, были мне настолько неинтересны, что хотелось выть и кричать, но все, что мне было положено - это натянуто улыбаться при каждом остром взгляде моей милой кэтти. Я слушала их быстрый пустой разговор, который казался мне нескончаемым, курила... Сигареты кончались со скоростью света, превращаясь в серо-черное месиво на дне прозрачной пепельницы, я разделяла пепел на кучки окурком ментолового вога и поглядывала на разряженный телефон, который, видимо, жалея меня, каждые пять минут загорался с надписью «аккумулятор разряжен». Я смотрела на время, на милую девушку, которая сидела рядом с нами и безбожно напивалась, на то, как кому-то делают нечто сине-алкогольное... И это все тянулось так омерзительно долго, будто нарочно, задерживая каждую секунду на годы.
А потом мы наконец-то оттуда вышли. Было холодно и мокро, дурацкий ливень, от которого кроссовки противно хлюпали, угнетал и надоедал свои монотонным стуком по асфальту.
И был день первый, можно сказать. Точнее был книжный, мой любимый бредбери, которым я зачитывалась всю обратную дорогу в недовольном и бубнящем метро. Были мокрые люди, которые морщились и улыбались...
В общем, все бы ничего... Только чего-то не хватает. Хрен его знает чего.
Разговоры об учебе, работе, чьих-то отношениях, в основном пошлых, основанных на минутном помешательстве, были мне настолько неинтересны, что хотелось выть и кричать, но все, что мне было положено - это натянуто улыбаться при каждом остром взгляде моей милой кэтти. Я слушала их быстрый пустой разговор, который казался мне нескончаемым, курила... Сигареты кончались со скоростью света, превращаясь в серо-черное месиво на дне прозрачной пепельницы, я разделяла пепел на кучки окурком ментолового вога и поглядывала на разряженный телефон, который, видимо, жалея меня, каждые пять минут загорался с надписью «аккумулятор разряжен». Я смотрела на время, на милую девушку, которая сидела рядом с нами и безбожно напивалась, на то, как кому-то делают нечто сине-алкогольное... И это все тянулось так омерзительно долго, будто нарочно, задерживая каждую секунду на годы.
А потом мы наконец-то оттуда вышли. Было холодно и мокро, дурацкий ливень, от которого кроссовки противно хлюпали, угнетал и надоедал свои монотонным стуком по асфальту.
И был день первый, можно сказать. Точнее был книжный, мой любимый бредбери, которым я зачитывалась всю обратную дорогу в недовольном и бубнящем метро. Были мокрые люди, которые морщились и улыбались...
В общем, все бы ничего... Только чего-то не хватает. Хрен его знает чего.