Уже давно все мои дни делятся на хорошие и плохие. Позавчера был хреновый день. Это практически так же противно, как и плохой, только в несколько раз хуже. Вечерело медленно, а как только я сумела заснуть, позвонила маша. Было полпервого или полвторого, телефон слепил глаза, шаркающий звук пальцев о клавиатуру (спасибо не спящим) казался оглушительным. Маша говорила, говорила много, шумно, а потом, в конце концов, сказала, что проезжает мимо и может меня подобрать. «Ну, катюх, посидим, выпьем, я тебя уже лет сто не видела».
Я люблю проводить с ней время. Когда она рядом, о плохом не думается, а дышать становится легче. И она никогда ничего не требует и не спрашивает. Не знаю, почему. Да мне и неинтересно, если честно.
Мы долго не ложились, а под утро она, наконец, начала засыпать. Я долго еще лежала и смотрела, как мерно вздымается ее грудь, как солнце мажет светом по ее щеке, как подрагивают ее пушистые ресницы. А потом я и не заметила, как заснула сама.
Утро с ней - прекрасно. Она смешно фыркает, когда просыпается, врезается лбом в шкафчик на кухне, в котором можно добыть кофе, поджимает пальцы, когда мы стоим на балконе и курим. Балкон у нее узкий, с витиеватым чугунным ограждением, по бокам висят какие-то полузавявшие цветочки, которые она собиралась полить в течении двух дней, но так и не полила. А плитка на балконе теплая от солнца. Когда мы туда выбрались, уже было часов двенадцать, и ноги греть на этой плитке - этой самое кайфовое в жизни, я уверена.
Весь день мы промотались по каким-то магазинам, но все это нудное и пустое. Черт, я не люблю магазины. Наверное, Маша немного садистка. Совсем чуть-чуть.
Вечером же мы сидели во дворе. Песок сыпался в ноги, деревянная скамейка врезалась в задницу. Но было так хорошо. Так хорошо, как давно не было.